Я оказался здесь в конце 70-х годов, когда Германия была еще разделена и Западный Берлин был отделен от Восточного. Сегодня в Берлине от 250 до 300 тыс. турок. По количеству турецкого населения это четвертый по счету город в мире. Четвертая или пятая часть выходцев из Турции на самом деле курды. Они частично ассимилированы — одни считают себя курдами, другие — турками.

Сегодня многие желают вступления Турции в Евросоюз и помогают этому, забывая о кровавом прошлом этой страны и неизменной политике отрицания Геноцида. Нельзя упускать из виду и сегодняшнюю политику в отношении меньшинств, которая не идет ни в какое сравнение, например, с благожелательной политикой Ирана по отношению к христианским меньшинствам страны.

Кто лучше знает турок, чем армяне? Если бы мы всегда сохраняли это знание, не было бы столько жертв в Баку, Сумгаите и других городах Азербайджана. Не возникла бы в 2001 году злополучная «комиссия по примирению». Мы тогда собрали 18 тыс. подписей о необходимости признании Геноцида и представили их в комиссию бундестага, но правительство Германии в своем ответе сослалось на начало армяно-турецкого диалога и необходимость дождаться его результатов. Главным результатом как раз и стала приостановка процесса международного признания Геноцида. То же самое касается «диалога историков», который теперь предлагает турецкое правительство — слава Богу, власти и научные круги Армении это понимают. Какие историки участвовали бы в этом «диалоге» с турецкой стороны? Те, которые уже распространяли ложь. Каким еще историкам турецкие власти позволят принять участие? Плодотворный диалог историков может начаться уже после того как Геноцид будет признан. Поставить сейчас признание Геноцида в зависимость от результатов «диалога историков» означает просто пустить на ветер результаты всей предшествующей работы. Мне кажется, историки уже сказали все, что должны были сказать. Геноцид — историческая реальность, и можно обсуждать только отдельные детали тех событий. Кроме всего прочего, в рамках исторической науки давно уже сформировалась отдельная область, где изучаются и сравниваются с собой различные геноциды. Именно специалисты в этой области, а также юристы-международники правомочны рассматривать вопрос последствий Геноцида армян, который соответствует всем пяти пунктам Конвенции ООН о геноциде.

Сколько в Берлине армян — сказать точно трудно, две общины, церковная и нецерковная, насчитывают 300-400 членов. Эти люди не платят взносов, они всего лишь собираются время от времени за столом или в связи с приездом президента, католикоса. Каждую пятницу вечером открыт клуб. Его посещают 30-40 человек, из них 20-25 платят взносы как члены клуба.

Многие из здешних армян в свое время приехали из Турции как рабочие, это дало им возможность выбраться из страны и обосноваться в Европе. К сожалению, в большинстве своем они не знают армянского языка и не очень хорошо овладели немецким. Возможно, новое поколение окажется более сознательным и активным в политическом отношении. Считается, что здесь всего 700-1 000 армян, в последнее время к общему числу прибавились армяне-студенты из Ливана, Ирана, других ближневосточных стран, которые женились и остались на постоянное жительство. После распада СССР появились также армяне из бывших советских республик и Армении. Многие из них никак не связаны с общиной. В Свободном университете Берлина обучаются 17 студентов из Армении. Всего армян по национальности около 50 человек, но государство ведет учет не по национальности, а по гражданству.

Ежегодно мы отмечаем 24 апреля. Обязательно проводятся мероприятия, их организует комитет по признанию Геноцида, который возглавляет доктор Тесса Хофманн. Дважды были крупные по нашим масштабам демонстрации с участием около 1 500 человек, в них, кроме армян, участвовали ассирийцы, арамейцы, греки, а также немцы, итальянцы и др. Мы следуем от главного турецкого консульства в Берлине до Гарденбергштрассе, до того места, где Согомон Тейлерян совершил акт возмездия в отношении Талаат-паши.

В прошлом году демонстрация не проводилась, поскольку многих из нас не было в Берлине. Нас пригласили в Сирию, где мы имели возможность познакомиться с жизнью армянских общин Алеппо и Дамаска, побывали в Дейр-Зоре, о чем я давно мечтал. Однако в целом мы придаем демонстрации 24 апреля большое значение. Мы считаем, что в такой день нужно не только собираться в зале и приглашать немцев произносить речи, как это делает Германо-армянский Центральный совет. Нужно всем вместе выйти на улицу — пусть турецкое государство видит, что мы едины, мы не забыли Геноцид, наш народ продолжает предъявлять свои требования. К сожалению, наша община еще не достигла нужного уровня политического самосознания и не проводит достаточно мероприятий. Но турки своей политикой нас постоянно к этому обязывают.

Есть турки, которые родились в Германии, живут здесь во втором или в третьем поколении и не испытывают давления турецкого государства. Но было бы большой ошибкой считать, что только своих граждан Турция использует в политических целях. Турецкая диаспора имеет свободный доступ к информации, но в большинстве своем поддерживает политику своего государства. В посольствах и консульствах Турции есть государственные служащие с высокими окладами, их обязанность — организовывать местные турецкие общины и в нужных случаях проводить демонстрации и мероприятия. Например, такие выступления произошли тогда, когда бундестаг принял, по сути, половинчатую резолюцию, где не упоминалось слово «геноцид», а депортация была названа перемещением.

Кроме этого, турецкая община намерена создать традицию, и уже два года в день смерти Талаат-паши, 15 марта, группа людей посещает небольшую площадь Штайнплац недалеко от места, где приговор был приведен в исполнение Тейлеряном. На площади есть два памятных знака жертвам сталинизма и фашизма, к последнему из них турки возлагают цветы в память о Талаате. В прошлом году мы — 80 человек разных национальностей — встали на охрану памятника, преградили путь туркам и не допустили возложения цветов. Тогда они отошли на край площади, возложили цветы там и удалились, раздраженные и озлобленные. Мы не можем позволить, чтобы такое возложение венков превратилось в традицию.

Турки хотят также, чтобы решение суда по делу Тейлеряна было пересмотрено, чтобы ему был вынесен обвинительный приговор, а личность Талаата-паши была оправдана в ходе нового процесса. Они обращаются к Берлинскому сенату с предложением переименовать одну из городских площадей и одну из улиц в честь Талаата.

Два года назад Грант Динк приезжал в Берлин по приглашению местной церковной армянской общины. Мы с ним познакомились. Очень свободомыслящий, доброжелательный человек. У меня нет тех надежд, которые были у него, я не верю в искренность Турции, турецких властей.

Нам нужно осознать, что выстрелы в Гранта Динка — продолжение Геноцида. Два дня назад господин Шульц, председатель общества «Дом Лепсиуса», сказал мне: «Когда мы были в Армении и возложили цветы к мемориалу в Цицернакаберде, я вспомнил о недавнем убийстве Динка, и мне стало тяжело на душе. Я подумал, что и теперь, спустя девяносто с лишним лет, в Турции в любой момент могут произойти нападения на стамбульских армян, новые акты Геноцида».

Сегодня некоторые в Армении высказываются за открытие границы с Турцией безо всяких условий, плохо представляя, с каким государством, какими людьми они имеют дело, какую опасность для Армении представляет открытая граница.

Здесь есть несколько турок, которые всегда сочувствовали нам и сотрудничали с нами. В отличие от Германо-армянского Центрального совета, мы не верим, что армяне здесь могут что-то сделать в одиночку. Мы сторонники активного сотрудничества с местными немецкими интеллектуалами и политиками, такой опыт есть у нашей диаспоры в разных странах. Если появляются турки, готовые признать Геноцид и осудить сегодняшнюю политику турецкого государства, почему бы и с ними не сотрудничать?

Во вторник турки собрались на вахту памяти возле посольства с портретом Гранта Динка, потом провели вечернюю демонстрацию. Я выступал там от имени армянской общины. Восемь-десять турецких общественных объединений в Германии собирались принять участие, но затем под давлением турецкого посольства несколько организаций отказались.

В пятницу две армянские общины совместно перед главным турецким консульством провели митинг протеста с армянскими знаменами. Я сказал, что мы пришли в первую очередь обвинить турецкое государство в том, что оно стоит за убийством. Во вторую очередь — символическим образом, с помощью знамен, представить здесь Армению. Поскольку турецкие националисты угрожали жене Гранта Динка осквернить его прах, мы хотим, чтобы душа его нашла вечный покой в Армении под сенью Арарата. Я зачитал послание солидарности от известного журналиста Зория Балаяна. Выступали представители армянских общин разных стран. К участникам митинга обратились Тесса Хофманн, турецкая журналистка Элда Осчан, которая вынуждена была бежать из своей страны и просить политического убежища, протестантский священник Манфред Рихтер, представитель общества имени Армина Вегнера и др. Очень скупо выступил представитель «зеленых» — две-три фразы без политической оценки. Затем прошла заупокойная служба в церкви и состоялось политическое заседание, посвященное, в частности, возможным политическим изменениям в Турции после убийства Динка, положению армянской общины Стамбула и т.  д. Внутри не было ни одного свободного места, многие желающие не смогли попасть. В президиуме было четыре человека: один турок, один арамеец — председатель их национального союза, один курд по фамилии Марашли — замечательный человек, политический деятель, проведший много лет в турецких тюрьмах, а также госпожа Тесса Хофманн.

Вместе с доктором Тессой Хофманн в середине 80-х годов мы подготовили и издали три номера ежемесячной газеты «Погром» (печатного органа «Общества для народов, находящихся под угрозой» — Прим. ред.) о Геноциде армян. Я также писал статьи о политике властей Советского Азербайджана в отношении армянского населения, о чем тогда здесь никто не писал. Не писали в европейской армянской печати и об Арцахе. Когда появилась статья Серо Ханзадяна о необходимости воссоединения Арцаха с родиной, она очень напугала армянских коммунистов и социалистов на Западе, которые понятия не имели ни о Нахичеване, ни об Арцахе. Кроме Арцаха, я писал также о судьбе армян во время ливанской гражданской войны, об исламской революции в Иране.

После книги Фирбюхера, напечатанной в 1930 году (имеется в виду книга Генриха Фирбюхера “Что скрывала кайзеровская Германия от немецкоподданных. Армения. Уничтожение Турцией цивилизованного народа”, которая через три года, в 1933-м, сразу после прихода Гитлера к власти, была запрещена в Германии и сожжена. — Прим. ред.), в Германии многие годы ничего не издавалось по вопросу Геноцида армян — ни книг, ни статей. Сейчас в Германии издается больше книг о Геноциде, чем, например, в США, где проживает больше миллиона армян. Большая заслуга в этом принадлежит Тессе Хофманн. Я считаю ее человеком масштаба Йозефа Маркварта — она совместно решает научные и гуманитарные вопросы. Уже давно мы занимаемся делом, которое считаем крайне важным, — собираем фотодокументы, относящиеся к Геноциду армян, чтобы исследовать их и издать в виде альбома. Сколько мы ни проводим исследований, каждый раз удается найти все новые и новые снимки. Сейчас я изучаю в библиотечном фонде фотоархивы нескольких старых журналов. Также продолжаю работать в Центре информации и документации по Армении, где мы целенаправленно собираем все книги, изданные по Армянскому вопросу на разных языках.

Когда я только приехал в Германию, я услышал, что преподобный пастор Джеймс Карнузян организует встречу в Швейцарии, и отправился туда своими глазами увидеть Армина Вегнера. Я сфотографировался вместе с ним, он написал мне несколько строк на память. К сожалению, я в те годы был недостаточно зрелым и не догадался спросить, сколько именно фотографий есть у него по Геноциду.

В Германии мы тесно сотрудничаем с Институтом армянских проблем, основанным Эдуардом Оганесяном (он был бессменным руководителем института с момента основания до своей смерти, т. е. с 1977 по 2004 г. — Прим. ред.), сейчас им руководит Алис Марухян. Они проводят замечательную работу, выпустили уже около тридцати книг и бесплатно распространяют их в научных, студенческих кругах, среди журналистов.

Необходимо умножать наши усилия, поскольку турецкое государство хорошо организует и финансирует национальные организации за пределами страны. Последнее время у нас стало больше противников: кроме турецких национальных организаций, в Германии появились организации здешних азербайджанцев — только в Берлине их пять или шесть. В отличие от армянских, все со штаб-квартирами, клубами, превосходным финансированием. Это достаточно типичное явление — другие организуются, получают мощную поддержку от своих государств. Мы же, армяне Спюрка, особенно те, кто не принадлежит ни к одной политической партии, кое-как работаем в одиночку, безо всякой поддержки.

Я руковожу армянским отделением в институте индоевропейского и сравнительного языкознания. Уже несколько лет Берлинский университет испытывает серьезный недостаток средств, сам городской бюджет очень небольшой, город фактически стал банкротом. Многие кафедры сокращены, закрыты.

Арменоведение имеет давнюю традицию в Берлине. Именно немецкие лингвисты впервые доказали, что армянский язык является самостоятельной ветвью индоевропейской семьи языков. Поэтому у руководства есть желание сохранить научное арменоведение. Греческое правительство финансирует греческое отделение, китайское правительство решило финансировать китайское отделение. Кстати, у меня есть студентка-китаянка, которая добилась больших успехов в изучении армянского языка. Есть и студент-японец, который тоже успешно изучает армянский. По желанию учащихся от 4 до 6 часов в неделю я преподаю ашхарабар, грабар, историю Армянской Церкви, географию Армении, отдельные темы из истории Армении вплоть до современности,. до проблемы Арцаха.

Руководство института предлагает мне найти армянские источники финансирования, чтобы сохранить отделение. Если удастся продержаться в течение ближайших трех-четырех тяжелых лет, то дальше немецкая сторона снова сможет взять финансирование на себя. В противном случае мы можем потерять армянскую библиотеку, потерять очень старый архив периодической армянской печати. Сейчас мне приходится из своего кармана платить за приобретение книг, журналов, за копирование и компьютерные услуги. Но это непосильная ноша. Поэтому я был бы благодарен за любую помощь. Армянское отделение тем более важно сохранить, что сейчас налаживается сотрудничество Берлинского университета с Ереванским государственным университетом и Арцахским университетом. Нужно поддержать наше отделение, чтобы оно потом развилось и стало кафедрой.

Бог дал мне счастье быть знакомым с двумя замечательными женщинами — Тессой Хофманн и леди Кэролайн Кокс. Я старался быть им полезным, насколько мог. Я всегда старался помочь тем в Европе, кто хотел помочь армянскому народу в деле признания Геноцида, утверждения независимости Арцаха, в пропаганде армянской культуры. Сам не претендуя на великие свершения, я вижу свой долг именно в такой помощи.

Я рад, что с начала арцахской борьбы был знаком с ней не понаслышке, видел происходящее вблизи. Во многих городах и многих странах я читал лекции, рассказывал об Арцахе, пытался найти друзей для его народа, распространял подлинные факты, находил техническую и благотворительную помощь.

Арцах для нас имеет огромное значение и в первую очередь психологическое. Здесь впервые после долгого перерыва армянский народ организовался и нанес врагу контрудар. Я много раз бывал в Арцахе, и каждый раз радуюсь, когда вижу что-то новое — дом, улицу, предприятие. Радуюсь и тому, что в Арцахе развивается народовластие. Нельзя не заметить, насколько все здесь меняется к лучшему. Хотя есть еще много недостатков, еще очень и очень многое предстоит сделать, чтобы люди селились здесь. В мире есть около трехсот тысяч выходцев из Арцаха. Что смог бы сделать Азербайджан, если бы эти люди вернулись на родину, стали гражданами независимой республики?

Сорок два раза я был в Арцахе, тридцать пять раз вместе с баронессой Кокс. «Мы приехали, увидели и теперь можем свидетельствовать», — сказала как-то баронесса Кокс. В мире есть много гуманитарных организаций. Баронесса Кокс не просто осуществляет гуманитарную миссию. Представьте себе некую общину или группу людей, которые не имеют воли к жизни. Можно давать им хлеб, пищу и продлить тем самым их существование на неделю. Через неделю они умрут естественной или насильственной смертью. Вот в чем суть гуманитарной помощи — продлить существование тех, кто все равно обречен. Леди Кокс старается не просто предоставить пищу, хлеб насущный, но помочь людям как единому целому. «Нет нужды в пропаганде, мы должны говорить правду. Арцах имеет право на независимость, Арцах заслужил независимость, и мы всегда рядом с народом Арцаха», — говорила она не раз. И она действительно была рядом — в самые трудные времена.

Это сейчас за пять-шесть часов можно спокойно добраться из Еревана до Арцаха автотранспортом, автобусом. Тогда этой дороги не было. Добраться до Степанакерта уже было геройством.

Однажды в Лондоне леди Кокс пригласила нас с Тессой Хофманн в британский парламент. В традиционное время мы, по английскому обыкновению, пили чай в здании парламента, и я сказал леди Кокс: «Всегда видел Вас за работой, непривычно видеть Вас пьющей чай в парламенте».

Я счастлив, что был свидетелем судьбоносных моментов в армянской истории. Вспомним недавнее прошлое, когда весь западный мир был на стороне Турции, как члена НАТО, когда армянский народ жил под политическим гнетом в СССР. Если мы в те тяжелые времена смогли как-то продвигать Армянский вопрос, то тем более обязаны делать это сейчас.

Гуманитарный аспект признания Геноцида — это дело Турции. Для нас, армян, в первую очередь важен возврат принадлежавших армянам земель, другого разграбленного и конфискованного имущества, восстановление тысяч разрушенных турками армянских древних памятников. Я верю в успех нашего дела. Мог ли я представить, что увижу когда-нибудь бегство шаха из Ирана, развал СССР, разрушение Берлинской стены. /Журнал Анив/