Я.Заробяну удалось убедить Хрущева в крайней важности строительства подземного канала по переброске воды из реки Арпа в Севан. Хрущеву показали, что большая часть Армении — это каменистые предгорья, а пригодная для сельского хозяйства земля находится в основном в Араратской долине и что благополучие этой долины зависит исключительно от Севана. От Севана же зависит и работа промышленности, поскольку гидроэлектростанции Севан-Разданского каскада вырабатывали в то время большую часть электроэнергии республики. Отец был очень доволен обещанием Хрущева оказать помощь в реализации предложенного проекта, хотя после этого пришлось еще серьезно поработать над самим проектом, его согласованием в различных инстанциях в Москве. 
По дороге на Севан Хрущев обратил внимание на стилизованную фигуру чайки, установленную рядом с шоссе. Хрущев был возмущен тем, что на эту скульптуру были потрачены государственные деньги. Дело в том, что как раз незадолго до этого Хрущев затеял кампанию по борьбе с “излишествами” в архитектуре. Из-за этой кампании, кстати, шпиль, венчающий в настоящее время железнодорожный вокзал в Ереване, был достроен только через несколько лет после пуска вокзала в эксплуатацию, уже после окончания кампании по борьбе с “излишествами”. 
История с чайкой через несколько дней имела продолжение в Тбилиси, где Хрущев, подводя итоги своей поездки в две закавказские республики, привел примеры архитектурных “излишеств” в обеих республиках. В Грузии в качестве такового Хрущев назвал построенный там спортивный комплекс стоимостью в несколько десятков миллионов рублей; из “излишеств” в Армении Хрущев усмотрел злополучную чайку стоимостью всего в 160 000 рублей. Отец был этим фактом очень раздосадован. Когда через некоторое время он на очередной встрече с Хрущевым в Москве обратил его внимание на это несоответствие масштабов “излишеств”, Хрущев признал это и примирительно сказал, что все понимает, но вынужден был так поступить в “воспитательных целях”. 
Следует отметить, что после непосредственного общения с Я.Заробяном, личного знакомства с Арменией и ее народом симпатии Хрущева к армянам и Армении возросли. Это очень облегчило отцу в дальнейшем решать выдвигаемые им для блага республики вопросы в Москве, причем не только с самим Хрущевым, но и с другими высшими партийными и государственными чиновниками. Позже в Москве, докладывая на Президиуме ЦК КПСС о своем визите в Армению, Хрущев сказал: “Я не представлял себе, что в этой горной, полупустынной стране живет такой героический, до конца преданный нам народ”. Об этом Я.Заробяну сообщил А.Микоян. 

...К числу достижений Я.Н.Заробяна следует также отнести то, что ему удалось договориться в Москве, чтобы с Армении в 8-й пятилетке (1966-1970 годы) сняли план по производству хлопка. 
Хлопок выращивали в Армении с перерывами начиная с VII века. Культивирование этой культуры в советское время было восстановлено. Однако армянский крестьянин не любил хлопок. Трудозатраты совершенно не соответствовали цене, которую за него платило государство. Кроме того, хлопок в отличие, например, от винограда практически невозможно было использовать для удовлетворения личных потребностей, некому было его продать, кроме государства. Период вегетации хлопка был длинным и он не всегда успевал вызревать в наших условиях. Урожайность и качество армянского хлопка были заметно ниже, чем в среднеазиатских республиках и в Азербайджане. Под хлопок использовались лучшие поливные земли Араратской долины. Вся Армения давала хлопка меньше, чем один совхоз в Узбекистане (помню, что об этом говорил отец)! А для этого нужно было завозить специальную технику, семена, содержать ремонтную базу, обучать людей, а также тратить заметные управленческие ресурсы. 
Я.Заробяну удалось доказать руководству в Москве низкую эффективность хлопководства в Армении. В течение нескольких лет площади под хлопчатник начали сокращать. С 1969 года выращивание хлопка было полностью прекращено. Сложность этого вопроса заключалась в том, что Госплану СССР необходимо было предусмотреть замещающие мощности по производству и первичной обработке хлопка в других местах Союза. 
После снятия плана по производству хлопка колхозы и совхозы, которые выращивали хлопок, смогли перейти к выращиванию других культур, существенно поднять эффективность хозяйствования и благосостояние своих работников. На освободившихся землях начали выращивать виноград, плодовые культуры (в основном абрикосы), герань. В память о годах развития хлопководства в советское время сохранились названия сел Бамбакашат и Бамбакаван — прежних центров армянского хлопководства. 

Наконец, 50-летие геноцида армян в Турции, которое исполнялось 24-го апреля 1965 года. Я.Заробян начал задумываться, как отметить эту печальную дату задолго до этого. Есть свидетельство этого, в частности, Карлена Даллакяна, заведовавшего в то время подотделом по иностранным связям в отделе агитации и пропаганды аппарата ЦК КП Армении. В своей книге он приводит фрагмент беседы отца с известным ливанским общественным деятелем армянского происхождения Андраником Царукяном, которая состоялась в начале 1962 года. Из этого фрагмента следует, что уже тогда у него была задумка отметить 50-летие геноцида на государственном уровне, с освещением в печати и строительством обелиска. В этой же беседе он сказал своему собеседнику о своей мечте: “Моя мечта — достичь объединения диаспоры вокруг Советской Армении. Мы друг другу очень нужны. Особенно для сохранения армянства. Родина одна, армянство также пусть будет единым, в едином крепком содружестве”. 
...Сегодня трудно даже себе представить, что в Советском Союзе до 1965 года всякое публичное упоминание о геноциде армян было практически невозможно, а непубличное просто опасно. 
Что же произошло тогда в далеком 1965 году? Почему после десятилетий замалчивания этой трагедии в истории армянского народа впервые в советское время на госуровне было отмечено 50-летие геноцида армян в Османской Турции, началось строительство Мемориала жертв геноцида? Ведь до этого было 40-летие, 30-летие со дня этого трагического события! 
Этим лидером волею судьбы стал Я.Заробян. Скорее всего, если бы в 1965 году и в предшествующие годы он не предпринял активных шагов по организации отмечания траурной даты или подошел бы к этому вопросу формально, то “окно возможностей” как открылось, так и закрылось бы еще как минимум лет на 25, а создание мемориала — на еще более длительное время. И дело здесь не только в патриотичности и управленческих умениях руководителей Армении, пришедших на смену Я.Заробяну. Обстановка в стране после 1965 года начала меняться в сторону большего консерватизма или, как затем начали называть это время, наступило время “застоя”. И консерватизм этот усиливался по мере увеличения возраста генсека и других членов Политбюро ЦК КПСС. 
Как отметить эту дату — решить было очень трудно, почти невозможно, поскольку при этом затрагивались основы внешней политики СССР и его идеология. Необходимо было фактически выйти за стандартные рамки компетенции первого секретаря ЦК Компартии союзной республики. Задача, которую отец поставил перед собой, была в условиях тогдашней действительности совершенно немыслимой. Многие члены президиума ЦК КП Армении скептически и очень настороженно, если не сказать враждебно относились к идее проведения официальных мероприятий в связи с 50-летием геноцида, опасаясь инцидентов и санкций со стороны Москвы. Таким образом, Я.Заробяну необходимо было одновременно преодолевать сопротивление как со стороны Кремля, так и в собственных рядах. 
Мне в то время было уже 25 лет, и я хорошо помню, как много сил и энергии отец потратил на решение этого вопроса. Сама постановка подобного вопроса перед Москвой для Я.Заробяна была чревата большими неприятностями, риском для его карьеры, безупречного послужного списка. Плюс реальная возможность выхода процесса из-под контроля властей. 
Нужно было добиться согласия Центра на проведение официальных мероприятий в форме соответствующего решения Президиума ЦК КПСС. Было проведено несколько совещаний в ЦК Армении с участием ведущих историков и представителей интеллигенции, подготовлены убедительные справки для руководства в Москве. Я.Заробян несколько раз встречался в течение 1964 года по этому вопросу с Хрущевым (он возглавлял ЦК КПСС до 14 октября 1964 года), Л.Брежневым, министром иностранных дел А.Громыко, главным идеологом партии секретарем ЦК КПСС М.Сусловым, а также с секретарем ЦК КПСС Н.Подгорным. 
Громыко опасался недовольства турок, с которыми в тот период были установлены хорошие отношения, особенно после того как в конце мая 1953 года Москва официально заявила, что “во имя сохранения добрососедских отношений и укрепления мира и безопасности правительства Армении и Грузии сочли возможным отказаться от своих территориальных претензий к Турции”. Особенно трудно было убедить в необходимости предлагаемого Суслова, видевшего в этом неоправданное разжигание национализма и покушение на идеологические догмы. Такого же мнения, в принципе, придерживался и осторожный Анастас Микоян. Громыко в конце концов согласился с предложениями Я.Заробяна с условием, что в процессе проведения мероприятий не будет подниматься территориальный вопрос. При этом всю ответственность за проведение мероприятий без эксцессов первый секретарь Армении взял лично на себя. 
Одним из основных аргументов Я.Заробяна в переговорах с высшими партийно-государственными деятелями Кремля был фактор влиятельной армянской диаспоры. Ему удалось убедить их в том, что, идя навстречу чаяниям армянского народа, Кремль приобретает политическую поддержку армянской диаспоры, в противном случае в ней будут усиливаться антисоветские настроения. 
13 ноября 1964 года президиум ЦК КП Армении по докладу Я.Заробяна одобрил подготовленный текст письма “О мероприятиях в связи с 50-летием массового истребления армян в 1915 году”. И после этого над письмом еще продолжали работать в течение месяца, в основном над формулировками предлагаемых мероприятий. Несмотря на то что принципиальная договоренность с Москвой уже была достигнута, формальная реакция Москвы в значительной степени зависела тем не менее от приемлемости формулировок для самых заскорузлых партийных чиновников в Москве. 13 декабря 1964 года окончательно отредактированное письмо было отправлено в ЦК КПСС. 
...По существу, был открыт шлюз для научных и публицистических работ по закрытым до тех пор страницам истории Армении. Появились, в частности, первые публикации о народном герое Андранике, был издан сборник документов и материалов “Геноцид армян в Османской империи” под редакцией академика М.Нерсисяна, принято решение и началась подготовка к изданию восьмитомного академического труда “История армянского народа” (первый том вышел в 1971 году) и т.д. 
Отец много усилий приложил к тому, чтобы в центральной прессе, в газете “Правда” — органе ЦК КПСС, нашло отражение отмечаемое событие. Это было очень важно, поскольку придавало событию всесоюзный масштаб. Должна была быть напечатана статья академика М.Нерсисяна о геноциде армянского народа. 
Статья под названием “Геноцид — тягчайшее преступление перед человечеством” была напечатана в газете “Правда” 24-го апреля 1965 года, однако в совершенно выхолощенном виде. У академика М.Нерсисяна появился соавтор — некий доктор юридических наук Н.Ушаков. Геноциду армянского народа в статье был посвящен только один абзац. В остальной части статьи в газете “Правда” говорилось о геноциде вообще, о том, что ООН приняла Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. 
...24 апреля 1965 года в Ереване прошли не санкционированные властями многолюдное шествие и митинг на площади Ленина с участием молодежи и творческой интеллигенции. Этот день пришелся на субботу. Люди на площади начали собираться с утра. Через несколько часов численность толпы достигла, по свидетельству очевидца — писателя Мкртича Армена, 30-40 тысяч человек. К митингующим приехали и выступили от имени руководства республики первый секретарь горкома Б.Мурадян, председатель Совета Министров А.Кочинян, президент Академии наук В.Амбарцумян — в попытке успокоить людей, предостеречь их от крайних проявлений своих чувств, призвали не нарушать порядок. После выступления руководители покинули площадь Ленина, а участники митинга приняли обращение, адресованное ЦК КПСС, Совету Министров СССР, Президиуму Верховного Совета СССР. Затем митингующие двинулись по улице Амиряна, свернули на проспект Ленина (ныне Маштоца) в направлении сада им.Комитаса, скандируя патриотические лозунги. Они несли плакаты: “2000000”, “Справедливо решите Армянский вопрос”, “Освободите семерых патриотов”. В саду им.Комитаса демонстранты также провели митинг. Выступило множество людей, в том числе Сильва Капутикян и Паруйр Севак. При этом никаких насильственных или хулиганских действий митингующие не предпринимали. Такого тогдашнее поколение не знало и не могло себе просто представить. 
Вечером 24 апреля 1965 года состоялось официальное собрание общественности в Театре оперы и балета им.А.Спендиарова, посвященное памятной дате. В президиуме собрания, как тогда было принято, места заняли члены президиума ЦК КП Армении во главе с первым секретарем ЦК Я.Заробяном, министры, деятели науки и искусства. В правительственной ложе находился Католикос Всех Армян Вазген I. Председательствовал на собрании председатель Президиума Армянской ССР Нагуш Арутюнян. В конце своего краткого вступительного слова он предложил присутствующим стоя почтить светлую память невинных жертв геноцида минутой молчания. Затем он предоставил слово докладчику — президенту Академии наук Армянской ССР академику В.Амбарцумяну. 
Академик В.Амбарцумян начал свой доклад. К концу его выступления послышался шум, доносящийся извне. Ведущий собрание Н.Арутюнян несколько скомкал дальнейший ход собрания и объявил об окончании торжественной части. 
Еще перед началом собрания перед театром собралась толпа людей в несколько тысяч человек, желавших также участвовать в собрании. В какой-то момент из толпы начали бросать камни в двери фойе, посыпались осколки стекла, поранив нескольких человек. Толпа напирала. Милиция попыталась утихомирить демонстрантов струей воды из брандспойта, но это не помогло, скорее наоборот, только разозлило толпу. В конце концов часть возбужденных демонстрантов численностью в 100-200 человек (по свидетельству Мкртича Армена) ворвалась в помещение оперного театра и в зал, скандируя “Земли, наши земли!” Призывы Католикоса Всех Армян Вазгена I к спокойствию не возымели действия — официальное собрание было сорвано. 
Руководство республики перешло в соседнее помещение — филармонию — и там начались обсуждения — что предпринять? Звучали разные мнения, двое членов президиума ЦК предложили ввести в город войска, член президиума ЦК, командующий расположенной в Армении 7-й армии генерал-полковник Давид Драгунский выступил против использования войск и заявил, что ввод войск в город возможен только в соответствии с приказом министра обороны СССР. Я.Заробян подвел итог обсуждения, заявив, что он не будет использовать войска против собственного народа. 
Но в воздухе по-прежнему висел тяжелый вопрос — какова будет реакция Москвы? Особенно тяжело переживал это, конечно, Я.Заробян, ведь разрешение на проведение мероприятий было дано под его личную ответственность. Однако благодаря его мудрости и выдержке события по большому счету не вышли из-под контроля республиканской власти, управление ситуацией не было взято на себя Москвой, как это обычно практиковалось в подобных случаях. 
...В связи с действиями толпы у оперного театра было задержано несколько десятков человек. Однако все они практически отделались “легким испугом”, ибо их действия были квалифицированы как мелкое хулиганство, а не как уголовное преступление. Это подтвердил и прокурор республики В.Мусаханян, выступая на расширенном пленуме ЦК КП Армении 30 апреля, обсуждавшем события 24-го апреля. Он объявил, что ни одного уголовного дела прокуратурой в связи с этими событиями возбуждено не было. 
Конечно, руководство ЦК КП Армении не могло не дать политической оценки событиям, имевшим место 24 апреля 1965 года в Ереване. И такую оценку оно дало. 28 апреля 1965 года президиум ЦК КП Армении принял решение, озаглавленное: “О фактах беспорядков, имевших место 24 апреля 1965 года в городе”. 
Это был документ на 6-и листах, явно для внешнего пользования. Вначале приведено описание событий дня 24-го апреля 1965 года. Приведено было в очень мягкой форме. Затем следовала оценка деятельности отдельных парторганизаций. Эта критическая оценка дана можно сказать “в классической партийной форме”. 
Документ содержит также самокритику. Отмечено, что “президиум ЦК КП Армении допустил ряд серьезных упущений в деле организации подготовки и проведения мероприятий, связанных с датой 24-го апреля, выразившихся в неполном учете всей сложности и особенностей проведения этой важной политической работы”. Постановляющая часть решения — под стать вводной. Практически персонально никто не был наказан. Самое “суровое” наказание, после всего происшедшего, получил министр охраны общественного порядка. Пункт 8 постановления гласит: “Указать министру охраны общественного порядка тов. Арзуманяну на необеспечение им должной охраны здания театра оперы и балета, где происходило собрание представителей общественности гор. Еревана”. Для “участников беспорядков” и органов власти республики на этом все и закончилось. Если не считать того, что через несколько месяцев отец все же был отстранен от должности и переведен в Москву на другую работу. /Новое Время/

« Предыдущая новость Все Новости армянской диаспоры Следующая новость »