– с 1980 по 2000 гг. руководил колледжем им. Сурена Ханамиряна, а с 2000 по 2005 гг. был директором национального колледжа им. Левона и Софьи Акопян;
– с 1986 по 2005 гг. был преподавателем Общенационального Арменоведческого Учреждения;
– являлся членом Всемирного Церковного Совета и различных комиссий Ближнего Востока, с 2007 по 2010 гг. был членом Национального политического собрания Ливана;
– занимал ответственные политические посты, был членом государственного совета по созданию ливанских СМИ. С 1984 по 2002 гг. являлся ответственным партии «Дашнакцутюн» по вопросам пропаганды;
– с 2005 года выбран членом парламента Ливана как кандидат от партии «Дашнакцутюн» в районе Матн (Горный Ливан), получив 53260 голосов. В 2009 году без конкурса снова был переизбран в этом же районе;
– является членом комитетов в вопросах международных отношений, в экономических вопросах и по вопросам молодежи;
– член арабского парламентского съезда как представитель Ливана, а также как представитель внутрипарламентского международного союза;
– является членом комиссии по созданию дружественных отношений между парламентами Ирана, Армении, Великобритании, Швеции, Германии, Франции, Мексики, Ирландии и Евросоюза. Как представитель армянского депутатского блока является членом объединения «Изменение и Благоустройство»;
– с марта 2006 года участвует в вопросах национального диалога Ливана;
– посещал разные части Спюрка: Сирия, Египет, Иордания, Иран, Греция, Великобритания, Кипр, Швеция, Австралия, Канада, Италия, США, где выступал с лекциями и имел встречи с местными общинами.

Депутат парламента Ливана от партии АРФ «Дашнакцутюн» Акоп Багратуни большую часть своей жизни посвятил сохранению армянства в Спюрке. Думаю, что такой патриотизм и любовь к своему народу у г-на Багратуни были предопределены его происхождением и судьбой, ведь он прямой потомок армян, подвергшихся, как и большая часть наших предков, Геноциду на своей родной земле в 1915 году. Имея огромный опыт работы с самыми разными общинами мира, Акоп Багратуни уверен, что после долгих скитаний по чужой земле армян ждет один путь – путь возврата на Родину.
Перед тем как начать беседу, Акоп Багратуни проводит нас в комнату, где перед нами открывается впечатляющий архив армянских газет и книг. Осязаемая мудрость времен… Все это он собирал на протяжении многих-многих лет…
– Господин Багратуни, расскажите немного о ваших корнях.
–Я потомок семьи с трагической судьбой. Мой отец родился в 1913 году в Тигранакерте, его тоже звали Акоп. Его отца звали Погос, он погиб в 1915 году и мой отец его не помнил. У нас даже нет его фотографии. В Тигранакерте при храме Сурб Киракос была школа, и мой дед работал там учителем, а в какой-то период был директором этого заведения. Видимо, поэтому его и убили в 1915 году. Его одежду принесли и бросили напротив дома. Моя бабушка от страха сожгла все книги, фотографии, которые были дома. Мой дядя (hойрехпайрс) был жив до 1918 года. Он вернулся домой, думая, что бойня закончена, но тут его и убили. Мой отец и бабушка, чья семья была убита, вместе с моей тетей (hоракуйрс) в 1921 году оставили свои дома и покинули Тигранакерт. Сначала они добрались до Дамаска, а оттуда до Ливана. Семья моей матери тоже из Тигранакерта. Сама она родилась уже в Ливане, ее отец, к счастью, также спасся от Геноцида. Я все свое детство провел с бабушкой, которую все время помню в черной одежде. Всю оставшуюся жизнь она провела в трауре из-за смерти мужа и братьев. После тех трагических событий, когда отец оказался в Ливане, он стал чистильщиком обуви. Работал в одном из дальних районов Бейрута для того, чтобы окружающие не говорили: «сын господина Погоса чистит обувь». Как-то ему один ливанец сказал: «Вы, армяне, приехали к нам и едите наш хлеб». С того момента отец оставил эту работу и решил открыть собственный бизнес. В 19 лет он этого добился и на витрине своего магазина поместил надпись «Багратунян». Таким образом он хотел доказать, что армяне не выпрашивают хлеб, а своим трудом и потом его зарабатывают. Мой отец был очень скромным человеком, он уже умер, но мама жива. Отец к тому же служил в церкви старшим дьяконом, а я дьячком. Я служил в церкви до 17 лет. За свою жизнь побывал членом молодежного союза, после чего уже и студенческого объединения. Прошел все ступени партийной лестницы. Кстати, в моем роду дашнакцаканов не было.
Помню, как в 1983 г. в Халкидики (Греция) впервые на моей памяти произошел серьезный раскол среди армянской молодежи. Сюда приехали молодые люди из Ливана, Сирии, Кипра, Греции, Франции, США, в общем, из разных мест. В 1983 году, напомню, Ливан все еще находился в состоянии войны, местная молодежь была достаточно грубой, складывалась очень тяжелая атмосфера. В те годы я был назначен ответственным по Ливану. Помню, как в те дни мы столкнулись с очень серьезными задачами. Например, многие утверждали, что раз напротив стоящие не говорят на армянском языке, значит, они не армяне. Для нас, молодежи Ливана, было странно, как можно быть армянином и не знать язык. Мы такого не видели. Понадобилось много усилий для того, чтобы объяснить, что да, язык – это основа, но ведь тот же самый молодой человек, который говорит на греческом или на французском, в конце концов, тоже армянин. Ведь когда перед посольством Турции будет митинг, он так же, как и мы, придет туда и вскинет свой кулак, и он так же, как и все остальные армяне, будет арестован и побит полицией. А что значит быть хорошим армянином? Давайте подумаем вместе: это армянин, который потерял веру, хорошее знание языка, школу, трепетное отношение к семье, традиции, но выступает против Турции? Или хороший армянин – это тот, который пять раз в году посещает Армению, армянские храмы и говорит своему ребенку, что его дедушка был армянином, и он рожден от армянина? Сегодня такая картина повсеместно. Сейчас уже образован новый Спюрк. Раньше мы предполагали, верили, что Спюрк в Ливане, в Сирии, на Ближнем Востоке, в США – это символический Спюрк, а сегодня только в вашем городе – в Нижнем Новгороде – 15-30 тысяч наших соотечественников. Согласитесь, что это огромное количество армян, что нельзя просто так пройти мимо этих людей. Это – цифра! Например, Восточная Европа, Голландия, Испания, Швеция, Норвегия считались у нас старыми общинами, но сейчас туда вновь приезжают армяне. Скажите, а где те старые общины? Где те армяне? Перед нами величайшая задача сохранения армянства, что более сложно, чем было в 20-е, 30-е, 50-е годы. Задача сложная не в материальном смысле, а в политическом. Идет борьба за превращение армян в иностранцев.
Но самое плохое знаете в чем? Когда армяне начинают делиться на своих и чужих. Да, мы можем сказать, что этот армянин из России, этот из Ливана, другой из Сирии, четвертый из Аргентины. Но неприемлемо, когда говорят, что я больше армянин, чем другой. Давайте раз и навсегда поймем, что не мы с вами должны определять это. Это определят время, история и служение Родине. Я вопрос поставлю по-другому, а вы попробуйте ответить. Кто самый хороший армянин: это погибший в Карабахе воин, юноша, который погиб, защищая армянские кварталы в Ливане, или человек, который каждый год дарит армянской экономике 2 млн. долларов? Скажите, кто лучше? Вы не сможете сказать. Ответ один: каждый по-своему служил Родине. Самое главное – это служение матери Армении, это когда ты в трудный момент протягиваешь Родине руку. А вот самое страшное – это безразличный армянин, которому все равно, что там происходит. При этом его безразличное отношение не имеет никакого основания. Когда общаешься с таким человеком, то понимаешь, что он никогда настоящего отношения к Армении и к армянству не имел. Такое отношение и такая критика в адрес Отчизны связана с утверждением собственного «я», и оправдания самого себя, что и отдаляет его от Родины. Но вот довольно часто на исходе жизни этот человек начинает вдруг вспоминать, что он армянин и что армянство – это его обязательство.
– Расскажите немного о местном отделении партии Дашнакцутюн.
– В Ливане партия «Дашнакцутюн» появилась в 1904 году. После основания «Дашнакцутюн» в 1890 году, спустя 14 лет, Симон Заварян приехал в Ливан и создал студенческий «Союз Заварянов», который действует до сих пор. После 1904 года армяне, приехавшие в Ливан, образовали первые партийные кружки. Они имели очень сильную связь с арабскими партийными кружками, которые также действовали против Османской империи. Даже в вопросах вооружения арабы вместе с армянами совместно действовали против Турции. Очень серьезная работа для «Дашнакцутюн» началась, когда после Геноцида 1915 года большое количество армян оказалось в Ливане. Именно в те годы наша партия смогла взять в свои руки самое важное: вопросы сохранения армянства, как на политическом уровне, так и в организационном плане. Таким образом, мы стали расширять свою деятельность. Все это говорю без хвастовства. Могу без преувеличения утверждать, что в среде армян партия «Дашнакцутюн» имеет большинство голосов. Это показывают выборы, это показывает количество наших кандидатов, а также мероприятия, которые мы организовываем. Могу сказать также, что ливанские арабы считают партию «Дашнакцутюн» самой заслуженной и организованной.
Из всех старых партий «Дашнакцутюн» считается одной из первых. Без преувеличения можно сказать, что деятельность «Дашнакцутюн» видна с 20-х годов. В парламенте Ливана мы имели наших депутатов уже с начале 30-х годов. Когда мы говорим о присутствии армян в парламенте, нам следует отметить, что наряду с нами в парламенте «несли службу» и традиционные армянские партии «Гнчакян» и «Рамкавар Азатакан». Мы носим название «Армянский депутатский блок». В политическом плане наша партия уверена, что все должно быть основано на диалоге. В этой стране стоит уважать власть, независимость, свободу, права человека. Ливан – это страна для всех нас. Здесь нельзя думать об уничтожении какой-то другой политической группы или какой-то нации. К примеру, в годы гражданской войны в Ливане армянские партии объединились и держались нейтралитета. Мы придерживались главного направления: отвергали разрушительную войну в стране, неоднократно заявляли, что между сторонами нужен диалог, а не стрельба из оружия. К сожалению, нас никто не слушал. 15-летняя война была кое-кому нужна. Надо было, чтобы погибли сотни, тысячи людей, чтобы страна разрушилась, должна была начаться эмиграция, и только после этого народ понял, что вопрос надо решать с помощью диалога. В результате в 1989-90-е годы было подписано соглашение Таифа, в котором принимали участие и армянские депутаты. После этого наша община была включена в число семи главных общин Ливана. Правительство Ливана убедилось, что мы были правы. С тех пор в правительстве Ливана обязательно находятся представители от нашей диаспоры, либо один, либо двое, все зависит от количества министров.
– Почему сегодня армяне уезжают из Ливана?
– Должен заметить, что это касается не только армянской общины Ливана. Сегодня около 10-12 миллионов коренных ливанцев не живут в Ливане, они эмигрировали в другие страны. То же самое теперь происходит с армянами. Сегодня армяне из Ливана эмигрируют потому, что в стране резко ухудшилось экономическое положение, растет безработица. После обучения в высших учебных заведениях нет возможности трудоустроиться. В итоге определяется несколько видов эмиграции: первый вид связан с поиском работы, желанием выехать в другие арабские страны, а также эмиграция, связанная с учебой, когда хочется продолжить учебу в Европе или Америке. Несомненно, нам надо ориентировать свою молодежь на Армению, и я должен сказать, что большое количество армянской молодежи Ливана, не имея работы, предпочли уехать в Армению. У меня даже есть примеры, когда это происходило без наших усилий. Мы работаем над тем, чтоб направлять нашу молодежь на Родину. Так и говорим: если хотите эмигрировать из Ливана, то лучше ехать в Армению. Должен признаться, что это не всегда удается, поскольку в Армении тоже непростая экономическая ситуация, зачастую люди, которые владеют информацией, сразу говорят, что сегодня армяне из Армении уезжают, как же нам туда поехать жить? Мы не жалеем сил на эту работу, это жизненный этап, который нужно пройти. Мы всегда и везде говорим, как в семье, так и в среде молодежи, что у нас у всех один-единственный дом, куда необходимо возвращаться, это – наша Армения. Сколько бы ни скитался человек, все равно приходит время возвращаться домой. То же самое и здесь, сколько бы ни скитались по Спюрку, у нас одна дорога – в дом, в наш тысячелетний дом. Я верю, что такие изменения происходят не под давлением, это происходит с помощью времени, общения, на живых примерах, конкретных фактах. Нужно рассказывать о тех людях, которые, уехав в Армению, пережили трудности и добились успеха. Если вы поедете куда-то, то у вас обязательно будут проблемы, так пусть эти временно неразрешенные вопросы будут на Родине, в родной, семейной среде. Пусть твоими удачами пользуются не иностранцы, а твоя Родина.
– Сколько времени нужно для того, чтоб Армения крепко встала на ноги?
– Я не могу дать себе право на построение подобных прогнозов. Объясню почему. Я не живу в Армении, я проживаю в Спюрке. Я политик, выросший в Спюрке, и всегда был против тех, кто, находясь вне РА, обсуждает вопрос Армении, высказывает свое мнение и ведет себя как хозяин. Если бы я хотя бы несколько лет жил в Армении, то, скорее всего, смог бы ответить на этот вопрос. Но могу сказать только одно, что Армения сегодня может быть лучше, если сегодняшнее экономическое восприятие свободного рынка не будет переведено в криминальное, а будет использовано по-настоящему для экономики, для народа и для того, чтобы человек труда действительно имел свои права. Сегодня Армения на пути развития, особенно Ереван. Некоторые кварталы Еревана особенно выделяются, но это не значит, что вся Армения в таком положении. В Ливане такая же ситуация. Столица государства на этапе развития, некоторые земельные участки внутри Бейрута имеют такую же стоимость, как в больших, развитых странах Европы. Подобная картина существует и в Армении. Если сегодня армяне из Спюрка и Еревана будут думать о создании рабочих мест, развивать что-либо новое, помогать Родине, бороться с бюрократической атмосферой, то все будет хорошо! Сейчас Запад развивается очень быстрыми темпами, и мы невольно синонимизируем выражения «современный» и «западный», пытаясь внедрить в Армению эту «современность». В результате забываем настоящие армянские ценности. Все, что с Запада, не значит – хорошо. То, что мы видим и принимаем с ошеломлением, не обязательно является хорошим. Осовременивать и принимать необходимо только то, что полезно для армянского народа. Если этого не делать, то мы превратимся в народ, который исчезнет или станем народом, который лишь напоминает об армянстве. Я не могу сказать, сколько нам понадобится времени для того, чтоб Армения поднялась на ноги. В День независимости Республики я был там и видел, какие на самом деле произошли чудеса. Да, это факт, за двадцать лет внутри Армении произошли чудеса, но, к сожалению, также произошли отрицательные «чудеса». Нам необходимо отрицательные моменты свести к минимуму, а положительные – к максимуму.
– Когда места Вы любите посещать в Армении?
– Я был практически во всех исторических местах Армении. Наверняка посетил все армянские церкви, все музеи. Очень люблю посещать старые кварталы, особенно люблю окружающие Площадь Республики кварталы, люблю бывать в деревнях. Не раз бывал в Арцахе, последний раз был четыре года назад. К сожалению, сегодня в Ливане такая обстановка, что не могу надолго уехать из страны. Не люблю летать в Армению на два-три дня. В последний раз был там, когда президент Ливана посетил Армению. Это был политический визит на три дня, но та поездка для меня была необычной. Я испытывал чувство гордости, так как президент Ливана вернулся из Еревана с исключительными впечатлениями. Его прекрасно приняли на всех уровнях, он потрясенный вышел из музея Геноцида, посетил мемориал Цицернакаберд. Хочу заметить, что находясь в Армении, чувствовал гордость за то, что проживая в Ливане, я продолжаю оставаться сыном великого армянского народа. Президент Ливана в свою очередь был горд, что в его стране живут армяне.
– Как Спюрку необходимо подготовиться к 100-летию Геноцида армян?
– Нужно двигаться в нескольких направлениях. Нам нельзя ограничиваться только признанием Геноцида. Я на этот вопрос смотрю радикально. Признать или не признать Геноцид – вопрос сегодня не в этом. Все! Геноцид был, и это неоспоримый факт. Я – сын человека, чудом спасшегося от Геноцида. Не по причине туризма мой отец оставил Тигранакерт и приехал жить в Ливан. От того, что Геноцид просто признают европейские государства, ничего не изменится. Максимум, что может произойти, это то, что поднимется шум вокруг этой темы. Важнее всего второй момент. После признания Геноцида нам надо ставить вопрос и требовать компенсации, возмещения. Они должны понять, что наш вопрос только признанием Геноцида не решится. У нас есть четкие требования к Турции, и она обязана исполнить их. И третье – это то, что мир обязан признать Геноцид для сохранения самого себя. Геноцид – это тяжелейшее преступление против человечества, наказуемое международным сообществом, международным законом. Ответственные за Геноцид и их наследники должны быть наказаны не потому, что этого требуют армяне, а согласно общечеловеческим задачам и международному закону, для того, чтобы больше никто не посмел совершить геноцид. Если бы Геноцид был вовремя наказан, то Гитлер не посмел бы говорить: «Кто сегодня помнит геноцид армян?».
Можно было бы избежать Холокоста, не было бы палестинской бойни, не было бы бойни в Ираке. Безнаказанность придает силу тем, кто совершает подобные злодеяния. Мир обязан исправлять грехи прошлого, в том числе и Запад. Он же был соучастником нашего Геноцида. Он склонил решение Армянского вопроса не в положительную сторону. Следовательно, это и их ответственность. Что касается армянской стороны, то здесь я тоже буду резок. История свидетельствует, как турки отбирали церковное имущество и закрывали армянские храмы. К сожалению, сегодня мы сами приводим свои церкви к запустению. В Турции мы подвергались давлению, агрессии всякого рода, но не допускали, чтобы наши девушки становились снохами турок. Сегодня внук пережившего Геноцид деда, хочет создать родственные отношения с мусульманами. Турок запрещал иметь школы, но, несмотря на это, мы смогли открыть огромное количество армянских школ. Сейчас мы свободны в Спюрке, а наши учебные заведения испытывают трудности. Мы сами отправляем своих детей в иностранные школы. Перед 100-летием  Геноцида все эти вопросы тоже надо поднимать. Да, я в этих вопросах очень требователен, потому что недостаточно требовать только от чужих. В один момент нас спросят, а о каком армянстве вы говорите, о требованиях каких армян идет речь, можно уточнить? Естественно, когда исламизированные армяне, которые до этого вынужденно скрывались, вдруг заявляют о себе как об армянах – это носит положительный характер. Объявляются наши братья, и мы стараемся взять их в наш круг, помочь им вернуться к корням, поскольку у них не потеряно главное – чувство армянства. Необходимо помогать им еще больше. Нам сегодня отступать некуда, и нельзя со всем соглашаться. Я настолько горжусь своим народом, своим армянским происхождением, что мне даже кажется, что Бог понимает только армянский язык. Я на арабском тоже знаю «Отче Наш» и по воле службы бываю на разных богослужениях, но когда один, то молюсь только на армянском.
– Каким будет новый Спюрк?
– Ох, лучше б его не было... Начнем с того, что был внутренний сдвиг Спюрка. В 1970-1975 годах из-за событий на Ближнем Востоке большое количество армян эмигрировали на Запад, некоторые в Австралию, и эти годы придали Спюрку Америки и Европы новое дыхание. Для меня Спюрк – это не сохраняющееся явление. Спюрк не может жить вечно. Все общины осуждены на смерть, все зависит от времени. Если бы общины Америки не пополнялись армянами из Ливана, Сирии, Ирана, а позже Армении, Турции, то сегодня армянской общины Америки не было бы. Когда-то были армянские общины в Индии, Сингапуре, Индонезии, Венгрии, Румынии, Польше. Со временем их не стало. Где эти армяне? Они растворились... Завтра потеряются общины Ближнего Востока, Европы, и снова где-то будут строиться новые общины, но это может длиться еще 20, ну 100 лет. Все равно конец неизбежен. Необходимо, чтобы пока все это будет происходить, у Армении появилась такая сила, которая смогла бы притянуть к себе своих сыновей. Сегодня задача Армении и всего Спюрка в том, чтобы продлить жизнь нашим общинам. Мы поддерживаем Спюрк для того, чтобы потом его организованно разрушить. А почему мы должны разрушить Спюрк? Для Армении! Однако всему должно быть свое время. Ведь сильные общины тоже работают на благо нашей Родины. Они, в свою очередь, должны думать о более слабых общинах. Их надо сохранять всеми силами. Это можно сделать с помощью школ и церкви. Сегодня церкви предстоит огромная работа. К сожалению, в наше время мы имеем серьезную проблему со священниками. Есть церкви, в которых месяцами не бывает богослужений, я был в таких странах. Это касается Ближнего Востока, новых общин Европы, Испании, Швеции, Голландии, Англии, Америки. Наверное, в России тоже есть проблема с нехваткой священников. Думаю, что и в бывших странах СССР. Церковь нужна для сохранения армянства, чтоб придать стойкость нашему народу. Мы можем забыть язык, традиции, но не можем забыть Армянскую Церковь. Наша Церковь может стать мостом для того, чтобы снова вернуться к армянству. Все это должна давать Армения для того, чтобы получить Спюрк.

Материал подготовила
 главный редактор альманаха «Камурдж» Лиана Захарян