Мы сильнее, когда мы вместе.
На главную » Духовная библиотека » Армянская Апостольская Церковь » Святые ААЦ
Плач о бедах, которые в 152г.(703 г.) причинил нашей
стране Армянской южный народ исмаильтян ,а так же мученичество
сына Гохтанского владетеля Хосрова Св. Ваана I. Вот
занесен [над нами] обнаженный меч, возвещенный из-гревле
предостерегающим плачем Пророка. Меч, жаждущий крови,
поднял на нас народ исмаильтян, с четырех сторон оглашающий
землю львиным рыком и подобно четырем ветрам терзающий
мо-эе, великий мир. Пророчество об Израиле касалось
и нас - Иерусалим был разрушен до основания, и вся
страна наша разрушена н опустошена. Благами нашей страны
овладели чужеземцы, и бесчинно были попраны наследственные
права, княжеское достоинство и власть нахараров. Там
младенцы были разбиты о камни, здесь наши родители
и дети поголовно угнаны в плен. Тех матерей чзрестно
оплакивал Иеремия, а теперь и нас постигла та же участь.
О великий и чуткий к состраданию! Ты, кто был познан
Богом уже во чреве и, родившись, осветился законами
нашего Христа, ты, который в час смиренномудрия воззвал
к св. Духу и, став его храмом, пророчествовал, подобно
святому Аввакуму. И ныне, как тогда, оплакивают нас
дороги Сиона, ибо, оскверненное, померкло сияние священных
лампад и сосудов церковных, исчезла радость святых
празднеств и Божественных духовных песнопений священников
и служителей и вообще все благолепие мира. Знойный,
мрачный вихрь, гонимый южным ветром, сорвал покров
радости, попрал благородство и чистоту светозарного
таинства, данного нам взамен рая древом жизни Христова
креста. Окутанная беспросветным мраком, в черный траур
оделась вся страна Армянская. Такой она предстала впервые
в видении блаженного, наделенного пророческим даром
Божьего мужа св. Саака, вечно заботливого пастыря разумного
стада и попечителя страны Армянской, или еще ранее
в видении дивного, лучезарного предка его, равноапостольного
мужа, трижды блаженного святого Григория.
II. Во времена арабского владычества, начавшегося после
смерти их предводителя Магомета, в 85 году по их летосчислению
в годы правления Абдлмелика, сына Мрвана, [сарацины]
объяли нас пламенем, [ибо] дьявол вдохнул в них гнев.
Сговорившись, замыслили они против нас дело несправедливое,
со смертельным ядом озлобления, ставшего причиной многих
бедствий, ибо начали уничтожать, истреблять войска
и военачальников, предводителей и князей, знать и нахарарских
детей. Затем они поспешно разослали в разные стороны
гонцов с ложной вестью, дабы коварными речами и обещаниями
созвать {оставшихся нахараров] в одно место. От имени
двора пожаловали! им много милостей и даров, щедро
раздавали дахеканы, а также дали [воинам] жалование
за год. Коварным обманом они обезоружили их, якобы
с целью обезопасить себя от их мечей; [говоря]: «Вы
не верны данной нам клятве». И, собрав их воедино,
заперли в двух местностях: одних - в городе Нахичеване,
других - в селении Храм. И главарь их, один из тех
злодеев по имени Касм, приверженец Магомета, по повелению
Абдлмелика был назначен! правителем Армении.
И, собрав нахараров страны нашей в названных местах,
согнали их в святые церкви и, закрыв за ними двери,
сказали: «Пусть никто не покидает это великое
собрание». А сами, тайно вооружась, дабы быть
при мечах, вышли наружу и заложили выход кирпичами.
А они [нахарары] взывали к св. отрокам, благословлявшим
в печи [Господа], и затем духовными песнями прославляли
Пастыря и небесные силы. Те же, разрушив кровлю, подожгли
[церковь], и пламя вознеслось выше вавилонского пламени.
С одной стороны, страх перед царской карой, с другой-легион
неистовствующих [сарацинов], окруживших толпу и угрожавших
мечами. Изнутри жалость к детям, снедавшая отца, снаружи
огонь, низвергавшийся с кровли. Загоревшаяся одежда
сжигала детей, и отцы бросались [к детям], ибо их несчастная
смерть не давала им думать о себе. И так они все вместе
и сгорели.
Ныне, о святой [муж] Божий, оплакивай и наше горе,
ты, говоривший: «Не посылай меня к народу моему»,
ибо горе твое сокрылось в могиле и глаза твои исторгают
слезы из-за нас. Отверзни уста свои, заступись за нас,
ибо твою смерть Господь сделал блаженнее нашей жизни.
Скорби, земля! Плачь, небо! Стенайте все, вопите вместе
с Пророком, ибо вас окутали мрак и туман! Обильными
слезами не истязай себя, Иеремия, просивший родников
для своих очей, ибо в нашей стране образовалось море
из родников слез.
Злосчастный огонь, зажженный руками тленных людей,
охватив деревянную кровлю [церкви], сжег ее до основания.
Дым от пожара валил вниз вместе с огнем и нес всем
ужасную смерть от удушья, губя и накрывая сверху беспомощную
толпу. И их непрестанное благодарственное [пение] длилось
до тех пор, пока жизнь не угасла в них.
Так палачи избавились от страха перед малочисленными,
но отважными и благородными нахарарами, не раз одолевавшими
их, многочисленных. Были обезглавлены также все видные
воины войска и [головы] их повешены на деревянных шестах.
Так было покончено с этим делом. III. Затем жестокосердные
чужеземцы рассеялись по стране, разграбили владения
убитых и, таким образом, захватили все богатство страны,
завладели домами всадников и их семьями и, полонив,
угнали в Нахичеван. Весть эта сокрушала [людей], и
повсюду раздавались вопли. Угнав, показывали они на
шесты [с отрубленными головами] погибших несчастной
смертью, умножая страх не только среди нашего народа,
но и по всему миру трубя о своей храбрости.
Это злодеяние было совершено на 16-м году правления
Абдлмелика, погубившего страну нашу Армянскую преступными
делами, которые он совершал до самой своей смерти;
четырежды это происходило по его повелению. После его
смерти, в первые годы правления его сына Влита, в 152
г. [703 г.] армянского летосчисления, в день Пасхи,
[сарацины] погнали толпы пленных в столицу Двин. В
жаркие дни держали всех в темницах; и я думаю, что
число умерших там было больше, чем оставшихся в живых.
С наступлением осени вывели их из темниц, связали за
шеи и погнали с номерами и списками в Сирию. А по прибытии
в Дамаск знатные люди были приставлены ко двору [для
прислуживания], детей их отдали учиться ремеслу, остальных
же роздали как пленных. Удостоились ли погребения умершие
в пути - этого я не знаю, [не знаю также], при каких
обстоятельствах они погибли там. IV. Среди толпы несчастных
находился маленький мальчик из области Гохтн, примерно
четырех лет, по имени Ваан, сын Хосрова, владельца
Гохтна. Он казался весьма даровитым, [поэтому] приказано
было [высочайшим] двором заставить его отречься от
нашей истинной веры. И когда это было сделано, они
назвали его Ваапом. И стал он преисполняться мудрости,
был превыше всех советников, учителем для своих сверстников
и [занял] должность секретаря дворцовой канцелярии.
После смерти Абдлмелика, сына его Влита и брата Сулеймана,
арабы стали поговаривать о том, что в отношении армян
было совершено вероломство.
И когда на арабском престоле воцарился Омар, Бог заставил
его вспомнить в сердце своем злодеяние, совершенное
в отношении армян. Он строго повелел созвать всех пленных
и, после того как они собрались, отпустил их. Пришел
и Ваан, который был назван Ваапом, искусный в их вере,
овладевший красноречием и мудростью, и поведал им о
своих страданиях. В тяжелом положении оказался Омар,
ибо никого мудрее не видел [в своем окружении]. Он
потребовал свидетелей, но [в то же время] не желал
признать [что Ваан армянин], а свидетелей, прибывших
из Армении, [Омар] не принял. Эта непреклонность объяснялась
полезностью мужа сего добрый по натуре, Омар остался
тверд [в отношении] своего приказа и не изменил его.
: И тогда он отправил нарочных конников в Месопотамию
для разыскания списков, что было сделано с большой
настойчивостью,; тем более что Божье провидение не
ставило преград перед ними. Там нашлось 15 арабов,
кои были хорошо осведомлены о [событиях того] времени
и знали блаженного отрока. Все их показания были переданы
Омару. Омар же, учитывая время, не захотел удержать
его силой, а старался убедить юношу сладкой речью,
[говоря]: «Не покидай нас, сынок, если ты чем-то
не удовлетворен, недоволен жизнью, сделаю тебя известным
в моем царстве, наделю властью и богатством».
Но тот горел Божественным духом и смотрел дальше. Ничто
телесное не могло соблазнить его, и он мудро отвечал:
«Мои отцы, будучи в Персии, своими стрелами и
копьями добыли огромное богатство и возвысились больше,
чем многие азаты страны моей. И ныне, если [даже] все
это в отношении меня удвоится,- [взамен] моего плена,
который был следствием вашей отваги, вы возлюбили меня
и сулите другие почести,- то и это не может меня поколебать.
И если Бог усладил ваше сострадание милостью ко мне,
отпустите меня посмотреть, в какой мере разорена отчизна
моя, мои владения, затем по вашему повелению, назначив
управляющих, я вернусь к вам» V. После этих мудрых
речей непреклонность [халифа] была сломлена, и он отдал
приказ [относительно сего] дела, подкрепив его своей
высочайшей грамотой.
Он [Ваан] достиг своей [области] Гохтна и согласно
указу [халифа] назначил управляющих. Однако дальнейшие
события подсказывают нам, что луч света веры, осветивший
его разум, обратил его с мольбой к Богу избавить его
от [арабов]. Ибо в скором времени до него дошла весть
о смерти Омара. И он не пожелал вернуться, несмотря
на твердый приказ и почести, ожидавшие его в Арабском
халифате. Оплакивая вероотступничество, [совершенное
им] в детстве, вновь и вновь обливался он слезами и
думал в глубине души: «Отче святой, пребывая
в выси, ты не отдалился от нас, ты даровал нам своего
Единородного [Сына] на крестном алтаре, и св. Дух твой
ведет нас по прямой стезе. Воззри на меня, истерзанного,
ибо ты один владыка и сострадание твое безгранично;
если тебе желанна наша смерть, мы не замедлим отдать
[нашу жизнь] за любовь к тебе, ибо беспредельна милость
твоя».
И когда [близкие] увидели все это - мысли его, далекие
от земных радостей,- пожелали связать его мирской любовью,
склонили его к женитьбе, дабы со временем не прекратился
их род. И, сделав так, как сами того желали, они связали
его родственными узами с владельцем Сюника. Однако
он не изменил своему Бого-любию, ибо его не привлекала
мирская слава. И тайно пребывав в Богопочитании и,
не колеблясь, исповедовал Христа, дабы не оставаться
в страхе отрекшегося [от него]. Наконец, подумав о
своем преступном образе жизни, он отказался от своего
положения и, взяв [на дорогу] припасы и двадцать всадников,
вознамерился отправиться в Грецию. Возвратясь из Вайоц-дзора,
он открылся своему тестю, нуждаясь в его совете о предстоящем
странствии. Женщины встретили [весть] о его решении
со слезами и говорили ему: «Когда ты по повелению
[халифа] овладел отцовскими землями, ты стал для нас
великой надеждой, а ныне мы видим твое намерение и
становимся тебе чужими, ты для нас теперь будешь не
живым и не мертвым». Усевшись вокруг него, они
слезно молили его; «Посмотри на нашу невыносимую
жизнь может быть, тебя потребуют от нас, тогда и мы
отправимся с тобой в чужую страну, чтобы вместе жить
и умереть. Слезно умоляем тебя, [не уезжай]».
Услышав это, блаженный стал сетовать на расстраивающие
его [намерения] предложения, на их трудноосуществимость
и большие затраты. Не считаясь ни с чем, вооруженный
[св.] Духом и верой, он [уехал и] вскоре достиг страны
Грузинской, где при содействии своих родственников-азатов
хотел [подготовить] предстоящее путешествие. Там было
еще больше покаяний, беспокойных ночных молитв с говением
и взыванием к помощи Божьей. Пробыв там около года,
он возвратился в Армению, в Арагацотн. Надоевшие ему
всадники, взятые в качестве помощников, были отпущены
им. Здесь, в царской области, близкие ему азаты, посовещавшись,
решили вывести его из укрепленной области и отправить
в престольный город. Однако, не считая достаточным
свое решение, они обратились за советом к ишхану и
католикосу. Я думаю, что вездесущий дьявол, сплетая
ковы, вовремя подоспел и вселил страх в сердце военачальников
и главы христиан, и посему они сказали: «Пусть
он уходит подальше от нас, а то и себя погубит, и нас.
Ибо, может статься, что блаженный муж отречется от
нашего Христа».
Этим они еще больше возмутили его. И [тогда] он отказался
от припасов и всех своих помощников, за исключением
одного человека, своего почитателя. Но и. его не обошел
дьявол, ибо и этот сказал: «Я иду со своими товарищами;
если дашь мне своего коня и меч свой, я не предам тебя
жаждущим твоей крови». А он, видя его лукавство,
дал ему [просимое] и с любовью отпустил. него не осталось
ничего, кроме небольших припасов, которые дала ему
вначале жена, отправляя его в дом своего отца, и ничего
другого при нем не было. Так пошел он, вооружать
верой как кольчугой, и достиг города Вагаршапата. Там
повстречался с католикосом, который сказал [ему]: «Иди
в какую-нибудь пустынь, чтобы не причинить вреда другим».
И так, отвергнутый всеми, двинулся он [в путь, преодолевая
огромные трудности, пока, обессиленный, не упал на
землю. Вск ре к нему подъехал некий человек с возом.
Взглянув, он увидел [блаженного] мужа, протягивавшего
ему зотолой перстень: «Отвези меня в какой-нибудь
монастырь»,- промолвил он. И он думал о Боге,
и из уст его вырвались слова: «Милосердный Господь,
ты тот, которого предали, как братья Иосифа, повергшие
в горе огвд-одеждой [его], вымаранной кровью козла,
будто изодран был о клыками зверей. Ты оставил также
невредимым Даниила, [сохра нил] в печи святых отроков.
Ныне, нетленный Боже мой, нечестие мое да не
будет поминаемо тобой, ибо беспредельно твое человеколюбие
освободи меня от горьких стенаний и гонений».
Приближались дни Великого поста. Уже полгода как он
жил черноризцем в монастыре. Проливая море слез, мысленно
общаясь с Богом, не отверзая уст, он наполнялся всевышней
мудростью. Однако коварный сатана, по обыкновению будоражащий
чувства людей, вселил страх в [сердце] монахов: владетельница
тех мест, извещенная кем-то из своих приближенных,
послала в пустынь передать [монахам]: «Пусть
он от вас уйдет, дабы не причинить вреда ни себе, ни
вам». А он воссылал хвалы Богу и говорил: «Когда
лукавый поднимается войной [на меня], я уповаю на тебя.
Укрепи мой дух в страде тени смертной. Не отдаляй от
меня посох и древо святого креста твоего. Вот я проткнут
клыками волка, как тот, попавший в Иерихоне в руки
разбойников. Не оставляй меня полумертвым, ибо я нуждаюсь
в саване и умащении».
Наконец он добрался до заброшенного скита. Там он провел
год, до следующей осени, в одной власянице и непрестанном
бдении. Как сильно мучимые жаждой олени хотят припасть
к источнику, так и он жаждал любви Божьей. И ему доставляло
удовольствие, подобно святому Давиду, превращать слезы
в пищу себе. И с тех пор, не возлагая больше надежд
на людей, он вознесся выше тела к своей нематериальной
сущности, отстранив от себя злокозненного сатану.
Обдумав все, он пустился в путь и достиг тех мест,
где находился правитель арабский, чтобы попросить у
него разрешения открыто исповедать свою веру. Ибо он
хорошо знал Св. писание и являлся служителем храма
божественного св. Духа и во всем был опорой [для верующих];
прекрасно разбирался [также] в исмаильтянских вздорных
россказнях. И он не то, чтобы дерзко шел на смерть
- он хотел признания своей истинной веры и отречения
от выдуманной ими лжи. «Ибо я принял их [веру],
я будучи зрел умом,- говорил святой,- и лишь
в отроческие годы
отличил правду от лжи. И теперь я уразумел суть вещей.
Из разговора [с арабским эмиром] станет ясно, что мне
делать. Если они будут мучить меня и не
пожелают признать моих прав, я не стану скорбеть. Христос
умер ради меня, и я ради любви к нему готов [умереть]
десять раз: за его поношение - [подвергнуться] поношению,
за истязание - [обречь] себя на истязание, за оковы
[его] - надеть оковы, за [его] судилище - предстать
перед судом и стать в ряд не ложных, а праведных мучеников,
если я истинный христианин... за муки его [подвергнуться
мучениям] вслед за Киренеянином понесу
я свой крест, за копье, [пронзившее тело Христа], [приму]
меч. И так в соперничестве с Павлом восполню я
недостаток в плоти моей скорбен Христовых, если
Господь сподобит меня этого». Некоторые уговаривали
его отказаться от [принятого] решения, но его не радовали
их советы, а раздававшиеся в ушах [слова]
одобрения братьев постоянно преисполняли мужества.
Когда же настал час отбытия, некий монах, настоятель
монастыря св. Ованеса, породнившийся с ним своим Боголюбием,
узнав об этом, приготовил ему на дорогу
лошадь и тулуп, а одного из молодых монахов он уговорил
отправиться вместо себя;со святым, чтобы прислуживать
ему. И за те четыре года, на протяжении которых благочестивый
странствовал с ним в постоянной нужде, три чудесных
видения были ему, о чем я не в состоянии рассказать,
ибо и Тарсонский говорит: «Видя свет и не слыша
гласа», хотя оба они и были непостижимы для него.
Не значит ли это, что видеть глазами души то же, что
слышать Господа: «Не мешкай, ибо я с тобой, и
сделаю твое дело непобедимым, и причислю тебя к лику
первых святых».
И с наступлением праздника св. Креста, он, премного
каясь [в грехах], вошел в Божий храм. И некий муж из
монастыря Макенис, по имени Согомон, дал ему одобрительное
письмо, а также помог одеться надлежащим образом. А
блаженный сей, обливаясь слезами, пустился в невозвратный
путь, как тот вселенский проповедник в Рим. Он дошел
до Бзнуникской области, до селения Арцке, [затем] пришел
в монастырь Ерашхавор у подножья Маси-са, настоятелем
которого был некий [св.] отец, по имени Артавазд, который
подобно Аврааму в течение трех дней оказывал ему гостеприимство.
И когда [блаженный] собрался в путь, приготовил ему
на дорогу все необходимое. И чудеса те исходили от
Бога, ибо он во всех пробуждал любовь. И пошел он и
прославился.
Многие всадники, возвращавшиеся с войны с севера, повстречавшись
с ним, группами вступали с ним в спор и не могли оспррить
того, кто говорил с ними Божественным писанием, доказывая,
что Христос - Сын Божий.
Дойдя до великого города Урфы [Эдессы], стал он на
колени перед образом Спасителя, прося отпущения [грехов]
за свое младенческое неведение. Оттуда пришли они в
Калиникое, перешли реку Евфрат и, с большими трудностями
преодолев дорогу, достигли города Руцапы, резиденции
арабского халифа Шама. Юношу, сопровождавшего его,
он отпустил домой, а сам несколько дней оставался вне
города, думая, что, возможно, кто-нибудь известит о
нем двор. VI. Но я думаю, что здесь была замешана рука
дьявола, говорившего своим сообщникам: «Отдалю
мужа сего от Христа и приближу к аду, но вы, братья,
споспешествуйте мне, ибо он страшно отдалился от меня».
И собрались дворцовые советники, сели вокруг него и
сказали: «Не сходи с легкого [пути] на тяжелый.
Живи во славе и помни нашего пророка, который дал нам
оей великий мир, а там уготовил нам сладкую жизнь рая,
а ваш Христос, распятый евреями, умножил среди вас
смерть». Он же, укрепляясь св. Духом, отвечал
им: «Говорящие в вас [бесы] просили [Христа]
в стране Гергесеев поставить их правителями над свиньями
и погибли в пучине морской. Да погибнут в вас ваши
тщетные злоумышленные советы». И, побежденные
им, они стали сомневаться в своей вере.
А он, поддерживаемый Богом, пошел к главному секретарю,
бывшему ранее его учителем, и поведал [ему] о своем
намерении. «Вера моя истинна, и я не ведаю страха,-
[говорил святой],- поэтому прошу тебя, расскажи обо
мне халифу». Но тот, видя его смелость и презрение
к их вере, остерегал его от ужасного наказания, предсказывая
ему мучительную смерть за опасную непокорность. «После
же смерти,- [говорил он],-тело твое станет пищей для
птиц и будет оплакиваемо христианами». И лицо
его прояснилось, скинув грусть, и возрадовалось сердце
его. Главный же секретарь, видя это, стал его смиренно
упрашивать, обещая почет и власть при дворе, если только
он согласится [отказаться от своего намерения]. Взяв
с него клятву, он дал ему 30 драм и отпустил восвояси.
Но деньги, полученные за клятву, [св. муж] при нем
роздал нищим. Сам же, оставаясь без крова в зимнюю
стужу, едва прикрытый одеждой, довольствуясь скудной
едой, казался бесплотным.
И отправился он к хеджубу государства. Тот в страхе
не хотел предавать огласке это дело и сказал: «Слух
мой не выносит подобных речей, и в них я вижу смертельную
опасность, нам они принесут раздор, тебе - смерть».
И приказал оставить его, сказав: «Мечом, вонзившимся
в твое тело, ты можешь поразить и других». Он
же счел [этот] совет небогоугодным, размышляя над тем,
что нехорошо уклоняться от сражения. Не видя выхода
для завершения начатого дела, он пал на колени пред
[образом] Бога, моля его. Эту молитву мы нашли записанной,
вот она:
«Единородный Сын Божий, нареченный быть пастырем
заблудшего стада, найдя его, ты возложил его бремя
на свои плечи, распростерши длани, ты собрал вокруг
себя всю вселенную; не оставляй же меня, странника,
без помощи, смой с меня грех своею кровью и живоносным
телом своим, ты манна бессмертная, сошедшая к нам с
небес и даровавшая нам хлеб. Мой Иисусе, спаситель
мира, по воле Отца твоего и св. Духа, а также твоей
ставший в руках наших жертвой и путеводителем на жизненном
пути нашем. Святой Отец и Сын святой и святой Дух,
которых мы исповедуем как единое Божество в единосущной
Троице в трех лицах, далекое от всех и близкое ко всем,
и ему слава во веки веков. Аминь!».
После благодарственной молитвы пошел он к некоему палачу
по имени Кабш, который был правителем Хима. Оповещенный,
тот пожелал выслушать его историю. И вот повели его
к тирану. Когда тот прочел его послание, удивился красивому
письму и правильному слогу. Он приказал привести его
к себе и, взглянув на него, ласково заговорил: «Почему,
Ваап, ты в таком нищенском
одеянии после той славы, [которую имел]? Значит страна
Армянская довела тебя до такого состояния». Святой
же сказал ему в ответ: «Если Господь мой, уничтожая
себя, в образе слуги дошел до нищеты ради нас и покорился
смерти на кресте, если все это он вынес ради меня,
от него я не отрекусь». Тиран сказал «Злые
бесы холодных армянских гор, обольстив, навели на тебя
безумие говорить бессмысленно». Мученик возразил:
«То, что раньше было во мне по вашим законам,
я изгнал из себя, и подобно тому, как тьма изгоняется
светом, так ваша [вера] была изгнана из меня».
Судья же продолжал: «Мудрецы вашей лживой веры
говорят, что вместо низвергнутых появились другие злые
духи. И в самом деле так: ибо для вас есть злые духи
здесь и там, куда вы надеетесь уйти. Ты, благоненавидящий
муж, как бесноватый отказываешься от своей жизни во
славе».
И приказал он казначеям принести драгоценности, золото
и серебро, разноцветные шелковые ткани и, положив перед
ним. сказал: «Несчастный злодей, возьми все это,
и слуг, и служанок, коней, мулов и верблюдов, [дам]
я тебе также достойное тебя княжество, здесь или в
Гохтне, [где ты пожелаешь]. Подумай о нашем пророке,
который даровал нам сие великое государство, а там
уготовил сладкую жизнь в раю». Святой ответил
ему: «Я давно слышал о твоем красноречии
и хитрых уловках многих своим
красноречием ты потянул в пропасть погибели и сделал
такой ли жертвой геенны [огненной], как ты сам одних
- грозными речами других-смиренными, ласковыми словами,
третьих-суетным им ществом и иным достатком, некоторых
- [посулами] возвеличит преходящей властью и почестями
и многих обманул ложной надеждой, суля [им] вечную
жизнь и сладостный рай. Ты всячески пытался
своей мудростью, легкой на всевозможные выдумки, вывести
колеблющихся на публичное обозрение и, заставив отречься
[от истинной веры], погубил их. За них ты ответишь
вечными мукамм в геенне огненной. Но меня, раба Божьего,
ты не сможешь победить своими хитрыми и злостными уловками,
ибо я защищен; страхом Божьим, а знание Св. писания
преисполнило меня силой хранить заповеди Христа, и
я искуснее и образованнее вас и в вашем
лжеучении. Ибо вождь ваш, которого вы называете пророком,
умер, а кости и могила его находятся при вас, а ты
приближаешь его к Богу и называешь распорядителем рая
- его, ставшего причиной и провозвестником вашего заблуждения.
Если же ты хочешь поступить со мной по справедливости,
позволь мне открыто [придерживаться] христианских обычаев
и следовать вере моих предков. И мне не нужна эта твоя
преходящая слава; если хочешь? можешь отнять
у меня мои владения, ибо я [все равно] покину их, как
всякий [смертный] человек. Где мировая
власть твоего отца или владычество твоих, братьев?
Не превратишься ли и ты в мгаовенье ока в тень, ведь
и ты смертен?».
Тиран, преисполненный ярости, приказал бросить его
в темницу и приковать ногу к пню. В темнице он стал
молить, чтобы приковали ему и вторую ногу. И они, дивясь
смелому желанию, исполнили его просьбу.
И тиран немедля послал гонца к Мрвану, находившемуся
в то время в Месопотамии, дабы от него получить точные
сведения о св. отце. И найдя хорошо знающих его людей,
тут же отправил их к халифу.
Он оставался в темнице восемь дней, нисколько не заботясь
о нуждах тела, не смыкая глаз, далекий от всего суетного,
став сораспятником Христа, ибо укреплял его св. Дух.
А тиран в те же дни не переставал посылать к нему знатоков
их религии для спора, дабы не осталась за ним победа
в вопросах веры, но, побежденные и пристыженные, они
возвращались к своему правителю и говорили: «Никогда
мы не слышали [ни от кого] таких речей, слово его подобно
обнаженному мечу». И [тиран] повелел держать
это в тайне и никому не говорить об этом.
И вот в темницу пришел некий яковит, праведник, и сказал
святому: «Прими от нас последнее причастие в
твоей жизни - тело и кровь Христа для своего
спасения, ибо сие случилось в мое священство».
А он говорит: «Моею кровью окрещусь, последней
чашей уйду из мира [сего]». И наступил
праздник, именуемый благословенным днем
Вербного Воскресения - благословенным Богом
днем приобщения к Таинству. И [св.] обратился к тюремщику:
«С миром оставлю тебя, покидая этот свет, ибо
ты был милостив ко мне». А тот, удивившись, сказал:
«Что значат твои слова? Я не мог облегчить [твоих
страданий], ведь ты отказался от столь великих благ.
Я же, не имея власти над иными вещами,
горячо желал малыми делами помочь тебе в твоей
нужде - одеждой и утварью и кое-чем другим однако
ты совершенно не радел об услаждении
плоти; благостью был ты преисполнен не только днем,
и в ночные часы ты был освящен [ею]. А теперь словдо
прощаешься, хотя я ничего не слышал [о казни]».
Поблагодарив его, [святой] молвил: «Вознаградитель
недалек и вот все бренное уходит от меня». VII.
Вскоре на конях прискакали [гонцы] от северного правителя,
дабы рассказать всю правду, которую они узнали о нем.
[Они поведали], что он не лишен мудрости и знатен родом,
ничем не болен и не страдает каким-либо иным недугом,
а ]также[ не получил чуждого воспитания. И [тиран]
приказывает привести блаженного, думая, что он отступится,
изможденный неволей и -оковами, и спрашивает его:
- Отвратился ли ты от своего заблуждения [и обратился
ли] к правде, которую почерпнул из нашей [веры] в детстве
благодаря искусным наставлениям, или продолжаешь упорствовать?
Но он возразил:
- Нельзя называть правдой все, и свет [нельзя
называть] тьмой, а тьму - светом. Поступай со мной
как желаешь. Халиф продолжал:
- С предельной беспристрастностью изучив твое дело,
мы не увидели лжи ни в тебе, ни в твоих соплеменниках,
ибо они мудры. И если им приходится служить у народа
иной веры, они не изменяют своей вере. Но ты стал дурным
примером для нас, ибо, глядя на тебя, и другие поддаются
тому же [соблазну]. И поэтому не стоит делать тебе
добро, ибо, во всеуслышание выразив свои мысли, ты
выставил нашу веру в глазах всех ложной. Мудрость твоя
исходит не от вашей, а от нашей веры, а дерзость твоя
- моей снисходительности».
Тогда все сидевшие перед ним, кипя злобой, в один голос
стали кричать, требуя немедленно лишить его жизни.
Халиф переменился в лице и повелел увести его и казнить.
А он смиренно вышел, с безмятежным лицом распевая псалмы
и говоря: «К тебе Господи, возносится око души
моей. Как очи рабов обращены н руку господ своих...,
так очи моего разума смотрят на тебя»,
следующий за этим псалом, и так до места плахм...
«И слабост моя избежала их западни».
А халиф вызвал главного палача Шама:
- Иди,- говорит,- выведи его из города и постарайся
уговорить; может, он отступится. Если же нет, угрожай
ему мечом, занося его над ним и приговаривая: «Не
умирай безвременно».
За ними на расстоянии шла огромная толпа христиан,
обливаясь слезами и сострадательно оплакивая его. А
он, дойдя до места казни, с ликованием простер руки
к небу, возглашая:
- Славлю тебя, [Господи], ибо ты внял моим постоянным
стенаниям и исполняешь мое желание, и, благоволя к
святым своим мученикам, вознаграждаешь их смертью,
и меня ты сподобил смерти за имя твое великое. Ныне
помяни нас, Господи, ибо «за Тебя умерщвляют
нас всякий день», устыди кичащихся земной низменной
жизнью, скотодумов, умствующих, похотливых, метящих
в левую сторону, а отроков твоей святой церкви сохрани
в чистоте как неколебимый камень твоей веры и в следующее
свое, пришествие сподобь их чрез входы пренебесные
предстать пред тобой, Сыном света, в твоем небесном
чертоге, дабы прославить Отца и Сына и св. Духа, ныне
и присно и во веки веков. Аминь!».
Между тем рассвирепевший главный палач говорит ему:
- Ты не пожелал прислушаться к моим словам, и
ныне я совершу над тобой то, что приказано мне.
Святой отвечает ему:
- Вы, видимо, привыкли пренебрегать приказом вашего
начальника, я же не могу преступить заповеди моего
небесного царя.
И главный палач ударил его и, как ему повелели во дворце,
сверкая обнаженным мечом [для устрашения], стал наносить
ему легкие раны, из которых пошла кровь. Однако он
не дрогнул. И вновь обращается к нему палач:
- Что бы ты желал? А святой отвечает:
- Свершай, что задумал.
И ни слова более. А убийца говорит вновь:
- О несчастный, наступил горестный для тебя день, но
ты будешь жить, если пожелаешь. Почему же ты не избрал
жизнь, а возлюбил смерть?
Святой ответил:
- Я предпочитаю смерть за Христа преходящей жизни.
Тогда палач повелел ему подставить шею и, подняв меч,
отрубил ему голову и тут же ушел.
Умер святой мученик Христа, блаженный и великий Ваан
в; 17-й день марта, в постный понедельник предпасхальной
недели,, в девять часов, в 27-й день месяца марери.
VIII. Были там приближенные двора, слышавшие и видевшие
все - как кровь, текущая с мученика Христова, собиралась
в одно место. И видевшие эти чудеса в момент его смерти
рассказывали, что лицо его излучало величие и было
озарено чудесным сиянием, Христиане, дожидавшиеся,
чтобы немедля взять мощи святого, от страха не могли
приблизиться. Упавшее святое тело [палач]; положил
туда, куда бросали [тела] казненных. И обычно к тому
месту подбирались собаки. Как только наступила ночь,
они окружили тело. Выждав некоторое время, они неожиданно
начали драть друг друга клыками и разбежались.
На следующий день, не знаю, ночное ли ведение или что
иное навело ужас на [арабов], главный евнух вышел со
двора и позвал: «Есть ли здесь кто из христиан?
Пусть пойдет возьмет тело и похоронит согласно своим
обычаям». Подошедшие же христиане боялись [взять].
«Я не лукавлю, берите с миром»,- [сказал
он]. И, когда [эта] весть распространилась, стеклась
толпа христиан, собрала достохвальную кровь победителя,
мученика Христова,, и вырыла яму. Любовь [христиан]
была настолько сильна, что вызвала в толпе ссору. Тут
находились и греки, и яковиты, и много мужчин и женщин
несториан. Взяв кровь и кусочки одежды [святого], они
умиротворились. И пришли к соглашению относительно
мощей святого, говоря: похороним пока мученика на кладбище
чужеземцев, а мученик впоследствии воздаст достойному.
Они понесли, положили его туда, сверху поставили тесанный
с четырех сторон камень и разошлись восвояси. Но затем
стали опасаться, как бы кто не похитил славное тело.
И вот некий муж из придворных, грек по имени Теофил,
которого они называли Абу Степаном, человек богобоязненный,
договорился с тремя другими мужами взять достославное
сокровище и тайно переложить [тело] в раку. С наступлением
сумерек эти четверо мужей пришли и, достав из могилы
тело, переложили в раку; а [Теофил] понес и установил
[его] у себя в доме. В тот же вечер в городе появился
некий епископ. На рассвете позвал он к себе, взявших
[мощи] и рассказал, что ему было видение об их тайных
действиях. И поскольку не было известно «об исчезновении
тела из могилы, распространился слух, будто купцы выкрали
тело блаженного мужа и через Баалбаг перевезли в Палестину.
Но истина, которую нельзя утаить, стала известна сомневающимся.
Ибо некоему больному, находившемуся при смерти, в видении
явились какие-то [люди], которые сказали ему: «Скорей
попроси земли с могилы чудотворца Ваана, и, будучи
ею помазан, будешь жить». В тот же час ему принесли
ее, он приказал и его самого понести на то место и
вернулся оттуда здоровым. [Христиане], видевшие это,
преисполнились смелости и в честь святого построили
над его [могилой] часовню, затратив на это весьма мало
труда. И недалеко от святого места стали строить царский
дворец. Один из тех, кто нес тело святого, встретив
надзирателя, с высокого места упал вниз, громко крича:
«Помоги мне, святой Ваан»,- и благополучно
опустился на землю. Слышавшие и видевшие это, спустились
вниз и увидели мужа, стоящего на своих ногах. А он
говорит: «Я видел чудо, которым премного изумлен.
Ибо увидел я святого мученика перед собой, державшего
меня; и мне показалось, что я схватился за него, но
его не было рядом со мной. И таким образом я остался
жив и невредим».
При виде всех этих чудес они смело, не мешкая построили
прекрасную церковь с часовней, и не в церкви, а в часовне
положили тело мученика, в северной стороне святой кельи,
обложили [его] обожженным кирпичом и известью, осветили
лампадами и украсили прочей церковной утварью. И с
тех пор толпы больных и мучимых иными недугами исцелялись.
Молва о том обошла все края; стекавшиеся миряне и придворные
падали ниц перед святым и клали поклоны святой Троице.
IX.Это произошло во времена Шамского эмирства, по ту
сторону реки Евфрат, в городе Руцапе.
А через семь лет игумен Абраам, он же Артавазд, взяв
с собой несколько человек из братаи и спустившись в
Сирию, дошел до города Калиникоса; там, в городе, он
остановился в монастыре, именуемом Дерман Заккэ, в
котором нас приняли с большой любовью и посоветовали
идти к месту с большими предосторожностями, чтобы не
попасть в руки врагов и не быть наказанными и убитыми.
Оставив братьев и лошадей там и взяв с собой одного
человека, шел он, преодолевая огромные трудности, целый
день и всю ночь и к рассвету достиг места смерти [святого].
Войдя в часовню св. мученика, он возблагодарил Христа
и вознес [ему] хвалу. И Теоф'ил, он же Абу Степам,
с большой любовью и участием пошел нам навстречу и
устроил нас, с его помощью дал нам Бог войти к святому.
Мы помолились Господу в часовне св. Саргиса и повидали
епископа, мужа праведного и богобоязненного; он с большой
любовью и радушием принял нас. Затем созвал знающих
людей, которые занимали видное [положение] при дворе
и были хорошо осведомлены о мученичестве святого. Мы
узнали достоверно [историю мученичества святого] и
получили от них житие славного мученика на греческом
языке.
Любовно простившись с епископом и другими [монахами],
помолившись в часовне св. Ваана, мы воздали хвалу милости
Христовой и на обратном пути, перейдя реку Евфрат,
захватили с собой братьев и прибыли в город Урфу. Мы
попросили епископа перевести написанное на армянский
язык. А оттуда, накануне праздника Богоявления, возвратились
в Армению. И, найдя наших братьев-в здравии, с миром
вознесли хвалу Богу, который меня, недостойного, сподобил
этой чести. И вот я принялся излагать, откуда надлежало,
присовокупив мученичество св. Ваана для поощрения всех
верующих, во славу и хвалу Божью, которому честь и
держава во веки веков. Аминь. X. Это случилось после
того, как Армянская страна в 152 г. армянского летосчисления
[703 г.] испила чашу бед 34 года оставались армяне
в плену, до 186 г. [737 г.], в котором и случилось
мученичество святого Ваана, исповедовавшего Господа
Иисуса Христа, Сына Божия.
И ныне я, страждущий и недужный, хранитель тайны святого-подвижника,
написавший сие мученичество по собственному побуждению,
через сии истории мучений прошу вас, отцов и братьев,
помолиться за меня Господу, удостоившему меня, недостойного,
написать это повествование и оставить его потомкам.
Ибо благодаря вашим молитвам, возможно, я избегну сонма
грешников и, быть может, Христос сподобит встретиться
с теми, о коих говорится: «Придите, благословенные
Отца Моего», удостоит и нас, и всех верующих
имени своего, которому слава и поклонение вместе с
Отцом и св. Духом во веки веков. Аминь.